2 апреля 1870 года родился Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
Русский художник, живописец, символист русской старины. Виктор Борисов-Мусатов остался в истории русского искусства одним из самых поэтичных и одухотворенных живописцев.
Всё его наследие - это тихое, долгое, печальное сновидение. Природа полуденно-сонна или вечерне-утомлена, героини - то ли заколдованные девы, то ли сами тянущие нить заговоров между молитвами помещицы, то ли забытые драгоценные куклы...а может быть это образы душ давно умерших прекрасных дам. И всё это в атмосфере, которая источает летний аромат, которой хочется дышать.
В дневниках Мусатова есть запись: «Мои помыслы — краски, мои краски — напевы». И еще: «Когда меня пугает жизнь, я отдыхаю в искусстве и в музыке»
"Всюду у Мусатова за зеркальной поверхностью тишины буря романтики," - говорил Андрей Белый. "Тончайшим и нежным горбуном" назвал он Борисова-Мусатова.
В 1873 году в возрасте трех лет с Виктором Мусатовым произошел несчастный случай. Резвый, подвижной мальчик повредил себе спину, упав со скамейки. Этот ушиб вызвал хронический воспалительный процесс в позвоночнике. Родители болезненно переживали постигшее его несчастье. Они сделали все от них зависящее, чтобы добиться его излечения. Но ни в Москве, ни в Петербурге, куда отец возил мальчика, ничем не смогли помочь, и Виктор остался «с прекрасной, гордо взнесенной головой и горбатым туловищем»,— по словам одного из его биографов.
"Был он болезненный, маленький, горбатенький человек с острой бородкой, - писал М. Добужинский, - очень изысканно одевался и носил золотой браслет".
"Он был трогателен, мил и сердечен", - вспоминал близко друживший с Борисовым-Мусатовым И. Грабарь.
Первоначальные знания и навыки рисования получил от преподавателя рисования Ф. А. Васильева. В 1890-х учился изобразительному искусству в студии Саратовского общества изящных искусств, затем в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и в петербургской Академии художеств, где его учителем был Павел Петрович Чистяков.
В Париже он провел три года, занимаясь в мастерской Кормона. Открытие работы на пленэре, импрессионисты, постимпрессионисты и символисты вокруг, Боттичелли, Ватто, Веронезе — в Лувре… И главное увлечение — Пьер Пюви де Шаванн. Его Борисов-Мусатов считал величайшим художником современности. Пытался даже устроиться к нему в ученики, но не довелось — Пюви-де-Шаванн был уже очень стар и вскоре умер. Значение Парижа в творчестве Борисова-Мусатова трудно переоценить. Увы, снова вмешалась болезнь. Ему пришлось пережить очередную операцию и вернуться в Саратов.
Но возвратился он нашедшим себя художником. Определились его темы: старинные усадьбы, платья с кринолинами, грезы о прошлом. Ни в коем случае не стоит это путать с детальным воссозданием, которое можно наблюдать, к примеру, у певца русской идеализированной старины Константина Маковского. Борисов-Мусатов совершенно не увлечен историческим прошлым, его «прошлый век» — о мечтах, поисках Прекрасной Дамы, тонкости, изяществе, грезах, символике любви и чистоты. Но вопрос, что за эпоху он пишет, художник отвечал: «А это, знаете ли, просто красивая эпоха».
Еще в Париже Борисов-Мусатов отказался от масла и перешел на темперу — это одна из особенностей его творчества. Он всю жизнь мечтал о монументальных росписях. Последние три года его жизни имя Борисова-Мусатова звучало достаточно громко, но еще не настолько, чтобы прогнать беспросветную бедность. Заточен в саратовской глуши он был не из любви к глуши, а потому что не имел средств на жизнь в столицах. В 1904 году в Германии с большим успехом прошла его персональная выставка. Быть может, признание, выход из замкнутого круга безденежья и такая желанная возможность монументальных росписей были близки? Но всё это немножко запоздало.
Позже Андрей Белый назовет его своим вдохновителем. Позже общество «Голубая роза» объявит его своей предтечей. А тогда, в 1905 году, страшно бедствовавший художник, вложившийся в работу над ненужными уже эскизами, по протекции Поленова, с женой и дочерью Марианной провел лето на пустующей даче Цветаевых в Тарусе. Там же осенним утром он умер совсем молодым. Борисов-Мусатов ненадолго пережил одну из своих главных муз, Надежду Станюкевич.
Короткая, быстро угасшая жизнь. По формальным признакам — не самая счастливая, пожалуй: увечье, страшные боли, безденежье, редкие вспышки признания на фоне постоянной критики, да что там, даже любимая женщина не с первого раза предложение приняла. Но глядя на прозрачные, сине-зеленые блики его картин, на прекрасных, словно из другого мира спустившихся на его холсты женщин, на удивительно музыкальные пейзажи, суть которых — поэзия и музыка, а не ботаника, понимаешь, что не мог человек, видевший столь тонкую, непреходящую красоту, от которой щемит сердце, не быть счастливым.